Каляка-писака.

[Kagetsuru]

Это тот текст, который меня меньше всего смущает (из длинного). Его закрывать не буду... Только не бейте...
Автор: Я (Kagetsuru)
Название: Оттенки синего.
Права: на всю хрень что тут написана принадлежат мне
Объём: 34 226 (с пробелами), слов 5 225
Примечания: ну люблю я всякую нечисть, а романтика как-то сама собой вылезает...

Читать

Оттенки синего.
***
Сцена была освещена моими любимыми оттенками синего и сиреневого, но ни один из софитов не затмит лазурные глаза, которые ждут меня за кулисами. Микрофон послушно ложиться в руку, развивающийся до недавнего времени плащ замер монолитом. Эту песню я исполнял без движения, стоя посреди сцены, выхваченный из мрака синим прожектором. Я видел только этот цвет, цвет моей жизни. Синтезатор начал первые аккорды, подхваченные гитарой, а потом вступил бас. Ударные отбивали ритм моего сердца. Мир исчез, остались только я, оттенки синих прожекторов, моя любовь и песня из самых недр души. Хрипловатый голос с неожиданной мягкостью позволил сердцу петь его песню, песню моей жизни. О бескрайней глубине лазурных глаз моей любви...

***

-Следующая камера...
-9. Слепой и, кажется, немой оборотень.
-Слепой? Разве это возможно?
-Да. Его зрачки не реагируют на свет, голову поворачивает на слух, но слишком заторможено. В течение всего заключения ему подавали еду через дверцу внизу двери. Лет 20 назад про назначение этого места, роль и судьбу обитателей подзабыли, так что кормёжка, чистка помещений - привычка персонала.
-Ясно. За что его?
-Ни за что. По прихоти одной дамы, видно помешал ей жить спокойно. Так же стоит проверить...

Дверь опять открыли, этот противный скрипящий звук, раздражающий мои уши. По ощущениям для чистки этой конуры ещё рано. Что-то случилось? Не знаю. Для меня краски этого мира, голоса, значения некоторых слов. В темноте без звука, без проблеска света ты медленно сходишь с ума... Каждый шорох этих четырёх стен был известен вдоль и поперёк, как и запахи. Мои нюх и слух когда-то ослабли, потом обострились, теперь подчиняются мне, сейчас нет желания их напрягать. Поэтому появление посетителей обозначилось резкими звуками и запахами, совершенно незнакомыми и неприятными для меня. Голоса - если это были именно голоса - не желали разделяться на слова и предложения, оставаясь бесполезными, сотрясающими голову звуками. Запахи тоже превратились в противную смесь, говоря лишь о дурном вкусе посетителей. Вот они склонились - чувствую, не более - что-то делают, копошатся. Постоят и уйдут. Но нет... Что-то говорят, или мне так кажется. Стоит прислушаться, постараться оформить шум в что-то более конкретное и узнаваемое.
-Ты слышишь меня? Как твоё имя, кто ты?
Имя... Моя сущность - вещи забытые уже давно. Отвечать не имеет смысла, да и не очень-то помнится каково это - заставить себя выдавать звуки. Просто покачаю головой.
-Он не помнит ничего, похоже, и не говорит. При каком условии можно его выпустить на волю?
-Под присмотр специалистов.
-Хорошо,- кто-то взял меня за руку.- Пошли.
Идти. Совершать это действие я ещё не разучился, но всё равно этот путь он так долог, и почему-то кажется, что раньше мне он был по плечу, без посторонней помощи. Чья-то цепкая рука уверено тащила вперёд, оставаясь всё время слева, немного поддерживала. Но я всё равно споткнулся на этом чёртовом холодном камне.
-Осторожно, тут ступени, поднимай ноги выше.
Надо слушаться голоса. Серо-чёрный цвет вокруг меня - остатки красок окружающего пространства. Нюх не мог донести до забывшего сознания очертания мира. Пахло сыростью и насекомыми, мхом, плесенью. Из окружающих звуков, помимо грохочущих шагов, слышались капающие звуки - где-то протекала труба. Но вот появились дополнительные шумы, а вместе с ними вдруг исчез чёрный, всё теперь разных оттенков серого, размытыми мутными пятнами, не имеющими формы. Ногам ранее было скользко и холодно, но теперь не сыро и по ощущениями явно стало чище. Голые ступни ощущали что-то знакомое, ранее чем-то положительное, однако скользкое. В нос хлынули новые запахи, снова камень, другой, гладкий; дерево, люди. Шум. От него стало ещё хуже, меня стало шатать, как оглушённого и спасло только умение отстраниться от мира - теперь уши словно бы заткнули мхом.
-Идём, идём...
Голос торопит, слышны ещё другие голоса, они возбуждены. Запахи тоже отчаянно лезли в меня, не все приятны, не все вообще привычны и известны. Я закашлялся, в руку сунули тряпку, которую на автомате прижал к лицу. Опять ступеньки, на этот раз вниз, правда вопреки ожиданиям не стало снова черно - стало слишком ярко, бело. Невидящие, но от этого почему-то не потерявшие чувствительность глаза обожглись, заслезись, я опустил веки, и всё же чёрный цвет не вернулся, только серый. Какофония шумов стала сводить с ума, заставляла трясти головой, в попытке отстраниться от вредящего бытия. Меня затащили во что-то узкое, воняющее, но с мягкими сидениями. Сели рядом. Мягкое движение было ощутимо только в начале, но запах и шум остались. Меня замутило, пустой желудок скрутило спазмом. А потом уставший от резкой смены жизни организм вообще вырубился...

-Кто его туда засадил?
-Граф фон Кройнцберг, вампир, бывший муж госпожи Шварцвальд. Где они находятся - до сих пор не известно. Продолжать поиски?
-Ищите. Только вот зачем?
-Чтобы хотя бы убедиться в его личности. А то я подозреваю, что у парня амнезия по полной программе. Возможно, он узнает кого-то из них и вспомнит себя?
-Главное, чтобы от такой встречи не озверел...

-Ой, кто же тебя так запустил? Давай сейчас волосы вымоем...
Девчачий голосок уже долго около меня ворковал. Сначала что-то про худобу, про рванину в которую я был одет, теперь темой для мурчания обладательницы тонких ручек стало моё грязное тело. И как ей было не противно? Я же не нервничал. Не потому что не было сил, а потому, что здесь было не в пример улице тихо, спокойно, уютно и сухо - пока меня не запихнули в какую-то скользкую кадку, где я едва смог втянуть ноги. Но запахи меня успокаивали - приятные, тонкие, лишённые резких примесей. Хотя то, чем намазали волосы и намылили тело, имело долю чего-то непривычного, специфически-неживого. Мне сказали, что я могу расценивать своё новое жилище, как приют, в котором за мной будут ухаживать, попытаются привести в порядок и устроить на работу. Если такое будет возможно. Тут действительно пахло старыми людьми или теми кто слаб. Так что пускай делают, что пожелают. Мне без разницы. Смысл и цель своей жизни я давно потерял. Главное же то, что я наконец вырвался из своего сырого плена.
Всего через неделю я удивил местных сестёр милосердия, или как они себя по-современному называют - сиделок. Слепой, я выучил дорогу от своей комнаты до столовой и ванной. Передвигался я по стеночке, часто спотыкаясь и даже падая, но упорно отвергая помощь. Пользоваться благами цивилизации научился почти что с лёгкостью - теперь можно было не звать, звоня в маленький колокольчик, приставленную ко мне сестру, чтобы открыть кран, окно или нагреть, охладить воздух с помощью особого устройства, не имеющего ничего общего с камином. Дорога в сад доверилась мне гораздо позднее, когда ноги согласились держать дольше двух минут подряд. Больше всего мне было любо, что в этом приюте царила тишина - шумы не рисковали соваться через его забор. А в саду царил мой персональный, только несовершенный, рай, где можно было забыть обо всём, что тревожило. Я не мог видеть его красоты, но обоняние рисовало прудик, розовые кусты, сирень и заросли кустов, в которых так уютно было прятаться в жару, устроившись на пушистом газоне...

-Он заговорил или же прозрел?
-Нет. Он ходит как слепец, ничего не желает говорить. Однако обучается пользоваться окружающим и явно новым для него миром очень легко и быстро.
-Замечательно.
-Те, кого вы искали, нашлись?
-Ещё нет. Не так то просто найти вампиров в наши дни. Они получили слишком много возможностей легко спрятать себя и свою сущность...

Время для слепца течёт немного медленнее, чем для видящего. Чувствуется смена суток и времён года, но всё это вяло ползёт мимо, ибо нет той чёткой грани в видимости. Но всё изменилось, когда ко мне стало возвращаться зрение. Сперва я просто привык к белому свету вокруг себя, потом тот стал оформляться во что-то более существенное, чем сгустки молочного тумана. И самое первое, что я увидел было небо с мутноватыми пятнами облаков. Васильково-голубой, но холодный цвет осени, дышащей на меня со всех сторон своим пронизывающим дыханием. Весь остальной мир продолжал молчать о своих красках, оставаясь в серой гамме. Мне дозволено было видеть только оттенки синего или голубого, изредка сиреневый. Однако со зрением вернулся ко мне мой сладкий кошмар, который было покинул меня давно, но по оставленным в сердце воспоминаниям вернулся...

В этом сне не было цвета.
В нём остались только ощущения, звуки и запахи.
Касание кожи о кожу, и что-то вздрагивает в груди, в животе эхом отзывается тяжёлый и тянущий вниз комок.
Чей-то стон, он так близко, что кажется своим. Ему вторит шёпот.
Кончики пальцев дотрагиваются до лица, жаркое дыхание у самых губ. И вот они сливаются в единое, заглушая звуки двух существ, ограничивая мир до двух сердец, отделённых преградой из тел, что касаются друг друга обнажённой кожей.
Где-то пониже живота сладкое томление, его одновременно разжигали и усмиряли. Рожденное желание находит отклик. Немного больно от прикусивших шею клыков, но потом накрывает волной невероятных чувств.
Словно единое целое, чуть не плавящееся от объятий. От напряжения когти впиваются в кожу, смешивая запах тел со сладковатым ароматом крови.
Страсть, желание, горение изнутри, желание никогда не расставаться с тем, кто сейчас стал тобой.
Последний стон и галоп сердец мечущихся между хозяевами. Отдаться, раствориться - единственное осуществляемое сейчас желание...
Расставаться не хочет никто.
-Люблю...
Но невозможно быть рядом.
Мягкие губы, они такие единственные на свете.
-Не уходи... Мы сможем...
-Не могу, ты же знаешь...
-Ты слишком честен...
Её губы ловят солёные слёзы, касаются шеи.
Слёзы. И сердце рвётся на части.
Первая и единственная любовь. Волки любят по-настоящему лишь однажды.
Он ушёл, и...
...И проснулся в холодном поту, свалившись с кровати. Кошмар вернулся, мучая по ночам, терзая сердце и душу днями. Но лишь сейчас он проявил только один цвет, один чёткий элемент - лазурные глаза любовницы, и её шёпот:
-Я люблю тебя... Дарго...

Нет худа без добра, права истина. Мой кошмар поделился со мной частичкой моего прошлого - именем. Маленький, но прорыв, не давший, однако, ничего большего. Но теперь ко мне можно было обращаться по имени.
Зрение моё наконец обрело чёткость, стало таким, каким должно быть, правда я с этим не согласен. Да, вижу как орёл, но в бело-серо-чёрных тонах, разной яркости.
Современный мир оказался не таким, каким я его себе представлял. Мои нюх и слух дали не совсем точные представления, и их скорректировало зрение. Приют в котором я жил, был практически единичным тихим и ласковым островком посреди современного безумия. Город же жил в каком-то кошмаре, хаосе и постоянной вони бензина, помоев, людских тел и химикатов, который не мог перебить аромат кофеен, реденьких скверов... От современных духов мне хотелось чихать, нравилось только мыло с тонким запахом. От освежителей воздуха откровенно сбегал. Из окружающих творений учёных больше всего впечатлил компьютер, его мне захотелось поскорее освоить. Порой моё рвение пугало сиделок - они страшились за моё зрение. Однако от меня не скрылось то, что следящим понравилось моё рвение и что они чего-то ждали.

-Как он?
-Нормально. Думаю, скоро можно будет определить на работу, но только не связанную с цветами, выходом в люди. Цвета он до сих пор не отличает, хотя удивительно реагирует на любые оттенки синего.
-Как обстоят дела с освоением компьютера?
-Отлично. Но сайтами заниматься не сможет из-за дальтонизма.
-Но можно же ещё что поискать в этой сфере, не так ли?
-А как же...?
-Мы нашли госпожу, ждём теперь подходящий момент для разговора.
-Удачи...

На сапфировом с ультрамариновыми разводами-отголосками небе города висит серебряная пуговица луны, которая дарила своё серебристый цвет садику. Мириады белых звёзд куда-то пропали, им мешало тянущееся от города зарево. Но вот луна... Большая и круглая, её ничто не могло помешать. Так и хотелось на неё повыть. Как только я начал видеть - в середине осени где-то - сразу понял, что моё резкое повышение какой-то внутренней энергии зависит от белого жемчуга на небе. Глаза видят чётче, слух обостряется, нюх становиться каким-то объёмным. Появляется желание бегать, кувыркаться, встать на четыре лапы и поохотиться... Именно на последней мысли мне становится страшно.
Я прислонился лбом к стеку и подышал на него. Палец по своему собственному желанию написал слово "Ланкария". Имя это или название чего-либо, мне до сих пор было не известно, спрашивать же об этом не собирался ни у кого, да и вообще стараюсь не разговаривать с окружающими до сих пор. Зато мне понравилось петь песни этого времени, которые люди называют роком. Но мои личные сердечные порывы то и дело норовят превратить песни в баллады о потерянной любви, об оттенках моего единственного цвета, о луне. Но не смотря на такую особенность, меня очень любили слушать в этом приюте, обитателями которого оказались старики, которых оставили здесь, и даже подростки, у которых были какие-то отклонения. Они любили мои плачущие и одновременно ищущие ответ в биении сердца мелодии.
Запотевшая часть стекла снова стала нормальной, прозрачной. Я закрыл глаза, расслабился и прислушался. Почти все спали, слышалось сопение навеянное в большинстве случаев таблетками, только в комнате подо мной хныкал подросток, которому снился ненавистный кошмар в лице тараканов. На первом этаже работал телевизор - это дежурившая нянечка старалась побороть дремоту. В живом уголке копошились мыши, опять что-то не поделив, а сонный попугай высказывал своё недовольство по этому поводу. Хлопнула входная дверь. Чтобы услышать разговор, пришлось ещё чуток поднапрячься и совсем распластаться по стеклу.
-Это Вы? Но все уже спят...
-Я уверена, что Он не спит, чувствую это.
-Хорошо, госпожа, Вам лучше знать. Прошу за мной.
Гость и нянечка потопали наверх, в сторону моей комнаты. Это насторожило меня - раньше ко мне посетители не приходили. Однако от окна я не стал отходить, просто смотрел на дверь в ожидании и опирался об оконную раму. Шаги действительно остановились у моей двери, которая не задержалась со скрипящим отворением. Нянечкина спутница была скрыта от пристального взора какой-то тьмой, помимо свободного пальто и широкополой шляпки.
-Оставьте нас.
-Хорошо...
Странно, что самая строгая нянюшка так послушана и обходительна с этой дамой. Дверь же за её спиной закрылась, не позволив задать подобный вопрос. Зрение до сих пор отказывалось видеть лицо гостьи. Магия? Я читал о ней, потому что с манией сумасшедшего тянулся ко всему с ней связанному. И сознание - чуток покопавшись в полученной когда-то информации - выдало подсказку, которая вполне могла быть и ответом: передо мной стоит вампир.
-Ты знаешь меня? Помнишь?
Я покачал головой, но этот тихий и вкрадчивый голос... Он показался мне знакомым и был таким притягательным.
-Как мне и говорили,- гостья тоже не была расположена к длинному монологу, мне даже показалось, что она сейчас уйдёт. Но нет, женщина огляделась, не найдя чего-то более подходящего, сбросила пальто и шляпку на кровать и, продолжая скрывать лицо тенью, стала приближаться ко мне. Это движение вызвало некоторый ужас, в котором где-то в глубине трепетало ожидание, любопытство и тяга к незнакомке. Я вжался в раму так, что та охнула от напряжения.
-Боишься...- в её голосе зазвучала некая обида.- А зря...
Женщина подошла так близко, что наши носы почти что соприкоснулись. Серая пелена исчезла, открыв её лицо, и передо мной появились те незабываемые глаза с переливчатыми лазурными радужками.
Я узнал бы их из тысяч.
Она была единственной, у ног которой я бы согласился лежать в облике волка.
-Дарго... Любимый мой... Если бы мы тогда додумались просто немного подождать...
Мягкие губы коснулись моих. Лёгкие заполнил аромат её волос. Я закрыл глаза и позволил обрывкам воспоминаний возродиться.


Не могу с точностью назвать дату своего рождения, ни год, когда встретился в первый раз с Ланкарой. Я был молод и совершенно наивен. С детством и юношеством мне не повезло - будучи сиротой попал под покровительство, точнее во служение к одному из высокородных вампиров. Так что меня воспитывали в качестве будущего охранника для главы дома или его сына, как их слугу. Жизнь свою проводил среди обычной прислуги, однако, надо отдать должное тому старому вампиру, видеть около себя необразованного тупого пса он не желал. Так что отправил меня в школу, а потом в один из престижных университетов - только по нему могу сказать, что дело было в Великобритании. Друзей у меня в школе не было, да и не до этого было. Каждодневные тренировки с пяти лет, попытка сотворить идеального телохранителя... Однако университет преподнёс мне занятный сюрприз, не будь которого моя жизнь повернулась бы совершенно иначе.
Не знаю. Чем я ему приглянулся, но сын одного из аристократов - тех же вампиров - заинтересовался моей фигурой. Жизнь к тому времени научила меня не вылезать за пределы своего статуса, так что действия молодого вампира насторожили. Он стал защищать меня от насмешек, таскать за собой на различные мероприятия, разговаривал об интересах, водил в библиотеки и театры. Всяческие попытки подружиться поначалу забавляли, а потом проникли в самую душу, заставляя доверять и доверяться ему. К концу курса у меня появился друг.

-Слушай,- я преградил вампиру узкую дорожку университетского лабиринта, куда он потащил меня гулять после экзамена.- Скажи, чего ты вообще добиваешься? Я начинаю тебе доверять, привыкать к твоему присутствию, проводить с тобой время...
-Давно пора догадаться,- он обнажил в улыбке клыки.- Я хочу, чтобы ты стал моим другом. Всего-то...
-Всего-то...- я повернулся к нему спиной и тут же в полной мере ощутил вес повисшего на мне вампира.- Согласен, только слезь с меня.
-Наконец-то! Пошли, отметим это дело!

С тех пор я больше не был один, у меня был друг. Такие отношения между нами сначала вызывали недоумение у знающих о моём положении в обществе этих клыкастых, потом к этому привыкли. Для них эта дружба значила совершенно иное чем для меня - поднятие над прежним статусом, если с рабом дружит аристократ, он достоин уважения и является лучшим из таких же как он невольников, может даже получить свободу.
В конце нашего обучения был назначен бал - ещё одна ступень к полетевшей кувырком жизни - на который я официально приглашён не был, поэтому и направлялся в свою комнату с целью вздремнуть. Но на моей кровати обнаружился новенький выходной костюм и пригласительный билет на выпускной бал в доме моего друга.

-Джонатан? Чем могу быть обязан лучшему студенту-выпускнику этого года?
-Прошу прощения, но лучший студент - ваш волк, из-за расы и статуса которого, этот факт был опущен.
-Чего же Вы от меня хотите. Я никакого отношения к университету не имею.
-Да. Но Вы можете позволить ему посетить выпускной бал наравне со всеми.
-Хорошо. Я выполню эту Вашу просьбу. Думаю, опыт в светском обществе мальчишке не помешает...

Нельзя сказать, что я был очень рад своему присутствию на балу. Мне было там неуютно, но обидеть друга отказом не позволяла совесть. Своё место я определил около балкона, рядом с тяжёлыми бархатными шторами. Бокал вина и большего для простого созерцания было не нужно. Джонатан не хотел от меня отходить и оставлять в одиночестве, но я его отослал веселиться. Время подходило к полуночи, полная луна ярко освещала сад. Чтобы не мешать этому шёлковому волшебству, свечи в зале погасили, а света ночного солнца вполне хватало для вампиров, как и для оборотней. Их чуть светящиеся глаза наводили и жуть, и восторг одновременно от некого колдовского влияния на мир простых вещей. Таким прекраснейшим может быть только бал высокородной нечисти.

-Джон, я бы хотела увидеться с твоим другом. Хочу узнать, чем он так интересен, что завоевал твоё внимание.
-Действительно. Я совсем забыл про это обещание. Сейчас позову его, если согласиться - придёт.

Джонатан подошёл ко мне с фразой, что его сестра хотела бы со мной встретиться, познакомиться и поговорить, так сказать убедиться в моей уникальности. Последнее я отмёл сразу же, но отказать другу во встрече с его сестрой не мог. Комната, в которую меня привели, была довольно маленькой, в аккуратном камине горел огонь и больше ничего не освещало помещения. Очертания дивана, кресел и низенького столика были с трудом видны даже для моего зрения, видно здесь поработали с магией сумрака. Джонатан оставил нас вдвоём, и я с опаской подошёл к дивану, на котором в расслабленной позе восседала вампир. Сперва она представилась - Ланкара - а потом повёла спокойную беседу о нашем прошедшем учении, о мире вообще. Сладкий голос убаюкивал и расслаблял. Хрупкая девушка с красивыми волнистыми чёрными волосами, весьма неглупая. Проводить время с таким существом уже было одним удовольствием, но оно влекло за собой нечто большее.
-Знаешь, у тебя очень красивые волосы. Медный цвет такой живой,- чётко очерченные губы чуть растянулись в улыбке, когда их хозяйка заметила смущение собеседника.
-Я польщён, но...
-Никаких "но". Для простого оборотня ты слишком изящный.
Я покраснел и, покинув диван, отошёл к окну. Сил, оставаться рядом с вампиром и не терять голову, не было. Но она подошла ко мне и провёла узкой ладонью по моим волосам, откидывая их на спину. Голос приобрёл какую-то странную глубину, слишком большую для худощавой фигуры.
-Говорят, укус вампира по отношению к оборотню равносилен ночи любви с ним.
Я резко обернулся и столкнулся взглядом с этими лазурными глазами, мерцающими при свете луны металлическим блеском. И упал в их бездну. Гипнотизирующий взор не позволил чутью отреагировать на приблизившиеся к горлу клыки. Кровавый поцелуй позволил своей жертве тихо охнуть, а потом окунул в зловещее и тем самым такое восхитительное ощущение. Бледные руки, ставшие такими сильными, по-хозяйски шарили по телу, не пропуская ничего на своём пути. Рубашка была безжалостно скинута с тела, острые когти впивались в кожу. Выпивающие жизнь губы не позволяли сбежать, а вцепившиеся в плечи вампира ладони вопреки хозяйской воле притягивали убийцу поближе к телу. Широкий подоконник уперся в поясницу, на миг прояснив сознание, но серебряный свет луны своим бездушием отнял разум обратно. Я утонул... Я видел сладкий кошмар...

Кровавое море держало на своих волнах тело, на половину выталкивая его на поверхность. Что-то ласково шебуршалось в волосах. Вязкая вода ласкала тело, более плотными сгустками касаясь всех самых чувствительных точек. Полная серебряная луна, без привычных серых пятен на лице на чёрном небе без звёзд с каким-то ехидным удовольствием взирала сверху, не упуская ни одной детали своим вниманием. Это смущало, раздражало, но почему-то заставляло раствориться экстазе, принесённом волнами алых вод. Слабость, чувство каждого прикосновения, невозможность и нежелание сопротивляться. И чувство того, как в чужое существо уходит твоя жизнь...


Я очнулся на кровати и сразу упёрся взглядом в скопление голубых квадратов на сером фоне потолка, "Чтобы тебе не было скучно" - щебетала приставленная ко мне с первого дня сиделочка, рисуя эти самые квадраты противно пахнущей краской. И я был благодарен её невинной и не требующей ничего взамен заботе. Тут кто-то сжал мою ладонь в своей, вырвав из отчуждённых от реальности мыслей. Я повернул голову и посмотрел на сидящую рядом Ланкару. Синие глаза казались матовыми и были полны тревоги.
-Как ты?
-Что случилось?- вместо ответа мне было достаточно улыбнуться, а в душе тем временем ворчало недоверие.
-Ты словно ушёл из себя. Ты вернулся в прошлое, видел ли там что-нибудь?
-Я видел нас. Нашу первую встречу,- я повернулся на бок и приподнялся на локте, посмотрел в её глаза напрямую.- Но почему меня нашли в тюрьме? Сделал тебе что-то плохое?
Голос по-детски задрожал. Неужели я не сдержал свою лунную сущность?
-Нет, что ты. Виновата скорее я,- Ланкара приблизилась ко мне и ткнулась своим лбом в мой. Это казалось таким нереальным. Холодная, как оконное стекло моей комнаты, кожа вампира тихо усмиряла мой жар, навевала спокойствие... Но сердце трепещет, а руки трясутся как у алкоголика. Пальцы ощущали кожу, перебирали мягкие волосы. Всё это и было и не было, я чувствовал и нет одновременно. Словно сон - эта реальность казалась лишь им. Страх, что всё вот-вот рассыплется на меленькие пёрышки и я проснусь от звонка ненавистного будильника.
-Не исчезай...

За спиной скрипнула дверь. Девчачий звонкий голосок заставил поглубже зарыться в одеяло и подушку. Меня безжалостно пнули, даже сквозь них дав ощутить серьёзность своих намерений.
-А ну вставай, наглая морда! Работа есть!
-Отвали Лили,- голос мой из-под подушки вызвал лишь фырканье достойное лошади. Одеяло стали стаскивать, и на голую спину дыхнул прохладный воздух.- Ууу... Отстань, изверг маленький!
-Дудки! И хоры при дамах голым дрыхнуть.
-Это ты то дама?- моя всклокоченная шевелюра и мятая физиономия выглянули из своего убежища.- Дамы не заваливаются к чужому мужчине и не стаскивают с него одеяло.
Я попробовал снова закутаться, но в итоге остался вообще без всего. Пришлось сесть на кровати, приняв демонстративную позу - по-турецки скрестив ноги - и ещё сложив руки на груди. Взгляд Лили переключился вниз, откуда до определённого времени не желал подниматься.
-Тут у нас… заказ поступил… не совсем простой, из нашей братии под силу только тебе, наверное. Но вот вопрос, захочешь ли ты его выполнять?..
-Что за дело?- я в наглую ещё больше выпрямился и развернулся. Девушка наконец покраснела, нервно облизнувшись.
-Убийство...- её рука протянулась ко мне и коснулась бедра. Никакой реакции, уже вот лет десять-пятнадцать я не вёл длинных бесед даже со знакомыми, не реагировал на прикосновения чужих рук. Но сходил с ума в своих кошмарах с алым океаном. Тело и душа, кого-то ждали и искали, желали кого-то определённого. Лили - как оборотня-кошку, привыкшую, что все подчиняются её ласковым желаниям - это очень раздражало, поэтому ласковое прикосновение сменилось злым царапанием, которое было прервано тактичным покашливанием. В дверях стоял Ал.
-Тебе не надоело биться о стекло, мотылёк мой?
-Отстань,- прошипела Лили, отходя от меня и усаживаясь на подоконник, демонстративно переключив интерес на уличную суету. Только выросший пушистый хвост указывал на её раздражение лёгким подёргиванием. Алан сел рядом со мной и брезгливо прикрыл одеялом.
-Предложенная жертва - вампир.
-Кто?- Алан знал, как люто я ненавидел вампиров.
-Госпожа Ланкара Шварцвальд,- парень прищурившись посмотрел на меня.
-Хорошо. Берусь за это дело,- моё лицо окаменело. Ненависть к вампирам зародилась ещё в том нежном щенячьем возрасте. А потом подкрепилась предательством и насмешкой над моей честью, использованием. Тот вампир заставила моё сердце дрогнуть и бросила его потом, как пустой графин. Убить её, что может быть лучше? Я почуял страх Лили и даже знал откуда он: мои когти, уши, хвост, шерсть местами на человеческом теле и безумный, полный ненависти взгляд.- Когда?
-На этой неделе у них бал Срединного Полнолуния. Так что лучше всего поймать её там, чем скорее тем лучше...

Бал летнего Срединного полнолуния проходил традиционно манерно и вяло. Свою жертву я видел всего лишь пару раз, улавливая ненавистный запах и чувствуя, как выросшие клыки не умещаются во рту моей человеческой половины. Однако нельзя вот так сразу убить её, надо подождать немного, выгадать тот самый единственный момент. И вот я почуял его, медленно пошёл по запаху, предвкушая как убью её, как очищу свою честь. Кровью за Кровь.


-Дарго, ты как?- кажется, этот вопрос я слышу на протяжении всей недели по сотне раз на дню. Занудный вопрос, но это всё беспокойство любимой - слишком часто я выпадаю из реальности, ищу себя в прошлом, даже мои песни только об этом. Я снова рождался, снова умирал. Ходил по ночам по воображаемым коридорам в поиске кусочков прошлого и метался в бреду, уворачиваясь от рук вампира. Меня терзала боль от сердечных ран, которые нанесла судьба. Все прежние метания сердца, долга и совести накатывали снова, захватывали целиком. Не знаю, сколько раз я просил у Ланкары прощения за то, что однажды желал поднять на неё свои когти. Пока в очередном бреду, в объятиях любимой не появился предпоследний кусочек моего прошлого...


Дрожа от кровожадного возбуждения, предвкушая ощущение того, как хлынет кровь из разорванного горла ненавистного существа, я отворил дверь в кабинет красного дерева, освещенного одним камином, как в ту первую встречу. Вампир стояла у каминной полки, в одной руке она держала бокал с вином, а тонкими пальцами другой вертела маленькую статуэтку. Я закрыл дверь, мягко защёлкнув на замок. Это было против правил, вампира должно было убивать внезапно, но меня захватило собственное стремление. Мои шаги почти не создавали шума, однако стопроцентно слышавшая меня вампир даже не шелохнулась, пока я не сел на круглый подлокотник дивана.
-Я думала, волки убивают сразу, иначе теряют преимущество,- женщина отставила статуэтку и повернулась ко мне лицом. Всё так же молода, а шикарные локоны даже кажутся ещё более пушистыми через столько лет, однако в её внешности напрочь отсутствовали резкие угловатые черты и холодность свойственные вампирам. Да, она была такой же точёной как они, но в тоже время какой-то плавной. А эти лазурные глаза не имели по отношению ко мне ни капли презрения или ненависти.- Почему отпущенный на свободу волк, учёный, имеющий возможность занять высокую должность, банально мстит? Ты мог прийти ко мне и просто так...
-Заткнись.
-Нет,- бокал в её руке лопнул от силы сжатия.- Мой брат помог нам тогда встретиться, а после слинял за границу, ничего не понимающий в произошедшем трус!
Я зарычал, но моё выражение недовольства не возымело успеха. Ланкара медленно подходила ко мне, никаких признаков злости, а глаза... Они как-то странно светились.
-А мои мысли полны лишь одним волком. Он захватил моё сердце, растоптав очарование жениха. С тех пор желаю только одного,- она подошла вплотную, пользуясь моим замешательством и оцепенением, которое родилось безо всяких чар.- Ещё раз коснуться этого прекрасного существа...
Не знаю, что случилось со мной, но стоило только вампиру встать передо мной на колени и положить ладонь на мою ногу, как сердце почти что замерло, и я побоялся нормально дышать. Страх спугнуть бабочку дыханием, страх спровоцировать тигра на атаку громкими ударами сердца. Я не мог оторвать глаз от неё. Узкие ладони Ланкары поползли от колен вверх по ногам. Они скользнули по поясу, коснулись скрытого тонким шёлком рубашки живота и остановились на груди. Неожиданное тепло от рук вампира и манящие губы. Оказалось так приятно нежно взять её лицо в ладони, притянуть к себе поближе и накрыть её губы своими, осознать, как хрупкие пальцы расстёгивают мелкие пуговицы и как начинают скользить по коже.
Уже не было разума, осталось только зовущее и слышащее отклик сердце. Жажда чувствовать всё ближе, ни на мгновение не отрываться, исследовать каждый участок чужого тела, через касания узнать друг о друге всё. Покрытое шрамами тело оборотня и гладкое шёлковое тело вампира. Жаркое дыхание и мир, отражённый двумя душами. Только я и она. И так хотелось стать единым целым, принадлежать только ей. Прижать к себе сильнее, ощутить и боль и наслаждение. Стон ловят её губы, забирают его в себя, и сбившееся дыхание практически останавливается.
"Я хочу быть с тобой, хочу быть тобой, хочу лежать у ног твоих, хочу принадлежать. Забери меня и душу мою. Ты же знаешь меня - я люблю. Бессмертны мы только вместе. И я буду жить лишь тобой, моя любовь..."
Мы не могли быть вместе, и сладкий шёпот ранил обоих. Я не мог обесчестить свою возлюбленную женитьбой или побегом со мной, а она не имела возможности вырваться из пут вампирского общества. Но желание лежать в объятиях друг друга, раз за разом находиться на пике эйфории, и просто видеть, слышать друг друга. Любовь слепа. И чаще всего на окружающий мир смотрит сквозь пальцы. Она несёт и радость, и несчастье. Второе немедля последовало за первым...


Далее моя память отказывалась воспроизводить то, что было дальше. Что-то вроде защитного механизма психики не позволяло мне увидеть причину своего заточения. О ней с трудом согласилась рассказать Ланкара.
-Это мой жених, а потом недолгое время муж, приложил к твоему заключению свою руку. Собственно говоря, он и нанял тебя для моего убийства, надеясь на смерть одного из нас. Он знал о моей страсти, и ревность сожрала его слабую душу в красивом теле,- вампир перебирала мои волосы, а я сидел у неё в ногах, положив голову на колени любимой.- Но план этого мужчины не удался и мы мало того что не убили друг друга, так ещё и стали любовниками. Когда он прознал о наших тайных встречах, не нашёл ничего умнее, как посадить тебя в тюрьму. Однако самая главная подлость состояла не в этом, а в месте твоего заключения - Север, за пределами Англии, в заговорённых от Зова стенах. Я не могла тебя найти, сколько не пыталась, и если бы эти ребята не освободили бы тебя, мы могли и не встретиться больше...
-А твой жених? Точнее муж,- я вырастил на голове так любимые девушкой волчьи уши, и Ланкара моментально нацелилась на их почёсывание.
-Я с ним развелась практически сразу после твоего исчезновения, это было последней каплей, держать змею у себя под боком я не желала. А от предъявленных обвинений в найме убийцы для меня он не смог отвертеться. Его спасло только положение в обществе, однако со времени развода я его ни разу не видела.
-Ааа...
-Нет. Всё!- вампир резко оборвала мою попытку узнать что-то ещё, встала и заставила меня подняться на ноги.- Сейчас я тебя хорошенько помою в ванной и в кроватку отведу, ты должен выспаться перед завтрашним мероприятием.
Мне осталось лишь улыбнуться и поймать её мягкие губы, а потом и вовсе подхватить на руки. Я был готов лежать в её ногах, я любил её безумно и получал тоже самое в ответ. Волк любит по-настоящему только однажды, а вампир согласна подписаться под нашей совместной вечностью с распахнутым только для меня сердцем.